Солнечным летним днём, решив с работы пораньше, я «свернула» все дела к послеобеденному часу, и телефонный звонок застал меня уже у дверей.

- Добрый день, Наталья! Вы можете говорить?

- Да, конечно, я вас слушаю! – женский голос показался мне слегка напряжённым, впрочем, я не придала этому особого значения.

- Меня зовут Алёна, я по поводу объявления на «Авито», насчёт щенка! Он нам так понравился, просто нет слов! Мы с мужем так хотели именно бурбуля, но никак не получалось, всё выбирали, и всё не то, а тут увидели фотографии - прямо наш ребёнок! Влюбились в него сразу, вы же понимаете…

Девушка довольно долго рассказывала, как и почему они захотели нашего мальчишку, и что не могут ждать ни одного дня, так как горят желанием немедленно увидеть его воочию и сразу же забрать себе!

- Алёна, я вас поняла, но я сейчас на работе и доберусь домой не раньше, чем через час. Можете перезвонить?

- Ой, ну зачем? Вы скажите, куда ехать, мы сейчас же выедем и как раз за это время доберёмся!

Я продиктовала настойчивой девице адрес, объяснила, как туда проще добраться и наконец, сама отправилась домой.

Меня уже ждали. Возле дома припарковалась приличная иномарка, а прилично одетая молодая пара нетерпеливо прогуливалась возле ворот. Сияя голливудской улыбкой, девушка бросилась ко мне, как к горячо любимой тётушке, которая много лет считалась заживо съеденной коварными дикарями в дикой бразильской сельве. Ощущение мыльной оперы усугублялось словесным потоком, целью которого было буквальное «влезание» мне в душу: «Ой, Наташечка (Наташечка!!!), мы так вами восхищаемся, такой труд, так любить собак, у вас такой прекрасный питомник, мы о нём весьма наслышаны! А вам не трудно работать и ещё собак разводить?»

Заметив, как я поморщилась при слове «разводить», Алёна тут же поспешила исправиться:

- Ой, я хотела сказать, заботиться, воспитывать, кормить, выгуливать!

- Щенков ещё не выгуливают, им хватает места в доме!

- Да, мы знаем, мы уже всё успели прочитать про ваших щенков! – и девушка принялась перечислять практически всех моих собак, и взрослых и детей!

- Мы бы так хотели посмотреть на Вуду, и Ксю, и Масяню, и вообще всех!

- Да-да, это же так интересно, и как только вы с ними справляетесь? Не будете ли вы так любезны, показать нам всю вашу огромную, дружную собачью семью? – к разговору подключился молодой человек.

Я почувствовала лёгкое беспокойство. Возникшая ситуация чем-то напомнила мне встречу с Анной, «похитительницей собак».

- Простите меня, конечно, но зачем вам видеть всех собак? Вроде бы речь шла о конкретном щенке!

Парочка переглянулась, и Алёна, не растерявшись, выдала:

- Ну как, интересно же посмотреть вживую, ведь они у вас на фото такие красивые получаются!

- Дорогие мои, давайте всё-таки посмотрим щенка, вы же так спешили! Не будем друг друга задерживать, у меня очень много дел, ведь собаки требуют постоянного внимания, вот даже с работы пришлось пораньше уйти, - я почувствовала, что начинаю мерзнуть в своём летнем костюме. Небо резко потемнело, солнце скрылось за свинцовыми тучами, поднялся ветер, начал накрапывать не по-летнему холодный дождь.

Не знаю, почему, но я не пригласила гостей в дом. На душе было какое-то тягостное ощущение, будто бы внутренний голос говорил мне: «будь осторожна и побыстрей заканчивай с этими людьми!»

- А может, всё-таки покажите нам своих собачек? – Алёна с недвусмысленным намёком посмотрела на дом, потом на небо, потом на меня.

- Давайте пройдём во двор! Извините, но в дом вас пригласить не могу. И собак выпустить не могу – мне надо переодеться, это всё-таки мой деловой костюм, а на переодевания у меня нет ни времени, ни, честно говоря, сил! Так что будем смотреть вашего щенка! – мы уже стояли во дворе, и я, сделав пару шагов, взялась за ручку двери.

- Щенка? – разочарованно спросила Алёна, - что, вы нам даже всех щенков не покажите, только одного?

- А всех-то вам зачем? Они уже пристроены, у каждого есть новые родители, ваш один остался, тот, что в объявлении…или нет? – я пристально, с показным недоумением взглянула на покупателей. Так и хотелось сказать: «ну что, будем смотреть или давайте прощаться?»

Парочка засуетилась, пытаясь скрыть разочарование вымученными улыбками. Выпустив в патио щенка, я принялась наблюдать за ритуалом знакомства маленького бурбуля с новыми для него людьми. Буквально минуту спустя налетел очередной порыв ледяного ветра, и тут же грянул ливень! Я ринулась крепить «маркизу», чтобы её не сорвал ураган, промокла насквозь, затем быстро открыла «щенник» и запустила дрожащего малыша обратно в дом. В патио мгновенно вскипели лужи, тяжелые капли дождя оглушающее барабанили по крыше, воздух превратился в водяную пыль…

Парочка, стремительно попрощавшись, кинулась к своей машине, на ходу крича, что завтра заедут с деньгами забрать щенка. Закрыв ворота, я побежала наверх переодеться, спустилась вниз минут через десять и принялась накладывать детям еду – настало время кормёжки.

- Ну как тебе новые родители, понра…, - я обернулась к кобельку и едва не выронила мисочку из рук. Забившись в угол, щенок смотрел на меня широко открытыми испуганными глазами…

Бросившись к нему, я взяла ребёнка за мордочку – она была будто присыпана белой пудрой. Пытаясь лихорадочно сообразить, где у нас в доме имеется побелка и как малыш смог в ней испачкаться, я принялась отряхивать мягкую щенячью шерстку. Порошок оставался на руках, ничем не пах и почему-то не мазался, как извёстка. Приписав испуг малыша встрече с незнакомцами, я вымыла руки и вернулась кормить щенков. Увиденное повергло меня в шок!

Щенок лежал в том же углу на боку, с пеной у рта и бледными губками, дрожал мелкой дрожью и постанывал, совсем как человек! Дрожь внезапно прекращалась, малыш то затихал, то вновь начинал стонать и трястись всем тельцем. В ужасе я подхватила его на руки и кинулась звонить своему врачу.

- По симптомам похоже на тяжёлое отравление! Срочно промывайте желудок, альмагель, уголь активированный, давайте, что есть, я выезжаю к вам! - выслушав доктора, я кинулась выполнять его рекомендации. Не помню, как смывала «пудру» с мордочки, поила лекарством, вливала в пасть воду – малыш умирал у меня на руках, а врача всё не было!

Но он всё-таки приехал, с целой походной лабораторией, сразу же ввёл малышу антидот и поставил капельницу. На всякий случай взял кровь у всех щенков и матери, пообещав немедленно сообщить о результатах анализов.

Всё, что происходило потом, я помню очень смутно. Видимо, таким образом мозг защищается от стрессов, блокируя тягостные воспоминания. Помню только, что зачем-то везде зажгла свет, каждые полчаса прикладывала ухо к груди двухмесячного малыша и страшно боялась не расслышать слабого биения маленького сердечка. Но оно билось, медленно, с пугающими перерывами, тихо, но билось. Только не останавливайся, слышишь меня малыш, не умирай, пожалуйста! Дождь прекратился, и я каждый раз вздрагивала, слыша, как последние капли, стекая с крыши, громко бьют по подоконнику.

Доктор позвонил утром и сообщил, что щенку дали сильнодействующую отраву. Я вовремя спохватилась, только поэтому его удалось откачать, но теперь нужно было полностью ликвидировать последствия и вывести оставшиеся токсины из организма. Несколько недель мы буквально тащили малыша с того света. Не было сил ежечасно и ежедневно смотреть на то, как маленькое существо сражается за жизнь, и у меня опускались руки… но тут приходила Моняшка, тыкалась в сыночка носом и смотрела меня, как будто говоря: «Борись, мам, не сдавайся! Я не могу, не умею, а ты человек, мы тебе верим, ты сильная, ты сможешь! Если бы не ты, его бы не было, так что помоги ему!». А я ей отвечала: «зачем, Моняшка, ну зачем его мучить? Это всего лишь маленький

щенок, один из многих, и неизвестно ещё, какой он вырастит собакой, вырастет ли вообще!». Но собачья мама осуждающе качала головой и уходила, грустно вздыхая, а я опять превращалась в сиделку при малыше.

Капельницы, снова капельницы, и ещё, и ещё. Три раза переливали щенку Моняшкину кровь, отпаивали детёныша травами, вроде бы дела шли на поправку, но внезапно ему становилось плохо, начинались судороги, тошнота, рвота. Я варила бульоны, готовила пюре, кормила с ложечки, пришлось даже вспомнить про бутылочку с соской, и так неделя за неделей.

Я всё силилась понять, за что ему такое? Почему с ним так обошлись? Думала, приехали ко мне чужие, на всю голову больные догхантеры, ведь такое случается. И только полтора года спустя, когда выздоровевший, прекрасный щенок уже завоевывал первые чемпионские награды, один человек из «нашей тусовки» случайно проговорился, кто же придумал эту подлую «спецоперацию»!

Что же, Бог ему судья! Я всё простила, переболела, перегорела жаждой отмщения, но даже лютому врагу не пожелала бы пережить то, что пришлось пережить мне. «Всё проходит, и это пройдёт!». Надо только помнить и верить в то, что ни одно преступление не остаётся безнаказанным, и кроме суда людского есть суд, которого не избежит ни один преступник, вольный или невольный, до конца земной жизни грешный или искренне раскаявшийся в содеянном зле…